О себе. Предыстория

Мой позывной — «Зенит». Я родился в 1989 году в республике Марий Эл, в селе Масканур Новотерьяльского района. Вырос в деревне, учился в сельской школе. С детства люблю рыбалку. Первую удочку подарил дед. Мне было тогда четыре года.

Отец умер, когда мне было двенадцать. Через два года в ДТП погибла моя мама. Я остался жить с бабушкой и дедушкой, они воспитали меня, научили всему, что знали и умели.

После восьми классов сельской школы я поступил в политехнический лицей‑интернат в Йошкар-Оле, потом в Марийский государственный технический университет, но там не доучился. Дедушка и бабушка были уже пожилые, и я понимал, что, когда они уйдут, поддерживать меня будет некому.

Бабушка, 1941 года рождения, умерла в 2011 году. А весной 2012‑го меня призвали в армию. Я с самого детства хотел пойти служить в армию, но как раз тогда, в 2012 году, это получилось не совсем удачно: дед остался один, без меня. Осенью, когда мы были в командировке в Оренбургской области, мне утром позвонила моя будущая жена и сказала: дед умер, приезжай на похороны. В тот же день я поехал из Оренбурга в Самару (а служил я в Самаре в мотострелковой бригаде), и командир отпустил меня домой. На следующий день утром я уже был на месте, как раз успел на похороны деда.

Вернувшись после службы, я провел лето в своем опустевшем деревенском доме. К осени стало понятно, что в селе я никакой работы не найду и нужно перебираться в Йошкар-Олу. Устроился там сварщиком на предприятие по производству стальных дверей, отработал зиму. Потом пошел на стройку плотником. Через несколько месяцев у меня уже была своя плотницкая бригада в подчинении.

В 2015 году я женился, у нас родилась дочь. Денег с плотницкой работы не хватало, и я отучился на сварщика — сдал экстерном экзамены и получил четвертый разряд. Перевелся работать сварщиком, строил многоэтажные дома.

Когда началась СВО, я понял, что рано или поздно окажусь там. И как‑то начал морально готовиться к этому. Жене, конечно, ничего не говорил. Но уже изучал тактическую медицину, образцы вооружения. Осенью 2022 года, когда объявили мобилизацию, мне пришла повестка. Точнее, даже не пришла — позвонили жене, сказали, что в военкомате лежит на меня повестка, нужно ее забрать. Я перезвонил военкому и попросил, чтобы мне не ехать за сто километров за этой бумажкой, прислать мне ее фотографией, а я в нужное время явлюсь сам.

30 сентября я выехал из дома. В тот же день нас, десятерых человек из нашего поселка, привезли в Ульяновск. Пару ночей мы ночевали в полевом лагере, в сборном пункте. Потом нас отобрали во вновь сформированный полк, и 16 октября мы уже были на территории Украины.

Служил я водителем. Звание — младший сержант. Полк пехотный мотострелковый. 13 января 2024 года я был ранен — подорвался на противопехотной мине. Несколько дней пробыл на этапе эвакуации в севастопольском госпитале. И вот вечером к нам в палату является медсестра и говорит: «Собирайся. К нам пришел борт — попробуем тебя в Москву отправить». Я собрался. Нас погрузили в карету скорой помощи, привезли на взлетную полосу — аэродром Бельбек в Крыму. Я лежу в машине и слышу знакомый голос на улице. «Ну, — думаю, — может быть показалось, — всяко бывает». И тут открывается дверь, и я вижу своего одноклассника, которого не встречал с выпускного вечера. Он работает в госпитале имени Бурденко¹ и как раз занимается перевозкой тяжело раненных солдат на борту Ил-76. Я смотрю на него и спрашиваю: «Давид, это ты, что ли?» Он говорит: «Зенит, ты чего тут делаешь? Давай, собирайся, поехали», — и меня грузят на борт.

Уже здесь, в главном госпитале Бурденко, меня встретили, приняли, долго боролись за мою ногу: «Подожди, потерпи немножко. Давай еще немножко походим — может, что‑то еще получится». Но в итоге спасти ногу не удалось, и в июне ее ампутировали. С тех пор я непрерывно езжу по госпиталям в ожидании протезирования и оформления документов. Надеюсь поскорее получить свой протез, уволиться и уже вернуться в семью.

Писать я начал в госпитале, глядя на ребят, которые лежат рядом со мной. Не то чтобы в голову стали лезть дурные мыли, но отвлечь себя как‑то было надо. И я стал писать, пока еще свежи воспоминания, — для себя, для друзей, для дочери. Все не зря...

В

ремя на войне летит очень быстро, год пролетел мгновенно, пошел второй. И вот в один миг я подорвался на мине, но этот миг, казалось, длился долго: из‑под подошвы вырвался дым, затем вспышка — и сапог разлетелся на части, осталось только голенище. Боли и страха нет, нужно найти укрытие, чтобы перевязаться… По дороге в госпиталь в машине скорой помощи попросил у сопровождающего телефон позвонить домой — сказать, что все хорошо, скоро буду на связи. Ногу впоследствии спасти не удалось, несмотря на усилия команды докторов, но это всего лишь шаг к новой жизни.

Хотел бы я что‑то изменить в прошлом, чтобы сейчас было иначе? Нет. Я так же явлюсь в военкомат, не послушав совета: «Затеряйся, ты чего, дурак что ли, на войну ведь заберут», — так же выйду из укрытия, но в этот раз донесу раненого бойца до медиков живым.

* * *

Так получилось, что я временно выпал из строя. Семья, родня, друзья, знакомые говорят: ну все, пора домой, поправляйся и поезжай... Сегодня великий праздник, День Победы. Я в госпитале, в тепле, в безопасности, окружен заботой и вниманием, а мои мальчишки там, где нельзя строить планы наперед.

Вспоминаю этот день 2023 года, когда мы возложили венок к ближайшему мемориалу. Кто‑то сходил в храм, расположенный неподалеку, а потом вернулся в свое «бунгало» и ждал обещанных «поздравлений» с правого берега Днепра. Все началось на следующий день в 5:50 утра. Их арта² работала четко. Разворотили два блиндажа. Хорошо, что один из них был пустой. Надеюсь, М., находившийся в другом, еще спал и испугаться не успел. Черный мешок был легкий, но нам от этого не было легче.

Мальчишки К., Ш., А., берегите себя. Помним об М., Громе, Каспере.

* * *

«Зенит, Зенит, ответь...» — «Зенит, да». — «Зайди, я расскажу, куда идти». — «Принял Зенит».

Перед выходом боевой группы на место боевого соприкосновения проводник рассказывает: «Впереди двести метров — лесная тропа, ни шагу в сторону, мины. Дальше полкилометра пустырь, потом столбы, там же коробка сожженная стоит, БТР. Бить будут со всех сторон. Главное — проскочить первую сотку, туда сразу полетит, как зайдете. Ближе к столбам есть норы, они на трех человек максимум. Там вас встретят, разберетесь. Группа идет дальше, Зенит остается, забирает груз³ и назад к Дубу⁴ сам».

На подходе к краю леса проводник говорит: «Нас заметили, сейчас будут работать, погнали!»

Выход из леса явно был пристрелян — впереди зияла большая воронка, а рядом лежало несколько неразорвавшихся мин. Свист, разрыв — далеко, метров пятьдесят, потом жужжание, глухой удар, и наш проводник завалился набок, кричит: «Я сам перевяжусь, вы дальше двигайтесь, ориентир — разбитый БТР, за двести метров перед ним есть норы!» После следующего разрыва бежим вперед по тропе, крик спереди: «Мины! С тропы не сходить!» Возле натоптанной дороги лежат ремешки кассетных боеприпасов, которые мы называем «колокольчиками». Где‑то рядом слышен шум разведывательного квадрокоптера. Нас предупредили, что наших «птиц» тут нет. Вдруг над головой резкий хлопок, пронзительный свист — так раскрываются кассетные заряды.

Идем дальше. Снова выход⁵, кассеты легли совсем близко. Вижу нору рядом, с разгона ныряю туда. Рюкзак зацепился за ветку. Расстегиваю лямки, ползу дальше, чтоб спрятать ноги. Песок липкий — спекшаяся кровь. Кто‑то здесь уже спасал свою жизнь. Как только возникло затишье, прислушался к обстановке снаружи. Слышу крик, Зенита зовут, надо найти Арни. Выхожу. Там, где когда‑то был сосновый бор, сейчас остались только редкие высокие пни, как столбы. Тут же слышу: «Зенит, сюда!» Среди кучи веток вижу руку, машущую из укрытия. «Принял, иду!» — «Зенит, двигайся на точку через полчаса, по сумеркам, доклад об обстановке по станции». — «Принял, дай гранату на всякий случай». — «Держи. Группа зайдет завтра, и мы тебя заберем». — «Добро».

«Зенит на месте». — «Да»...