Завод Густава
Листа. 1909 год

Следующий на нашем маршруте по Софийcкой набережной двухэтажный дом № 10 не впечатляет эффектной архитектурой. Его фасад, недавно восстановленный, украшают лишь простые наличники окон и скромная рустовка. Но в основе строения — флигель уже известной нам усадьбы Дурасовых, которому не менее 200 лет. В 1881–1902 годах дом перестроили по проекту В. А. Осипова под жилье для смотрителя и классных дам Мариинского женского училища.

Москва во все времена поражала контрастами. Больше 20 лет в начале XXI века прямо напротив Кремля на Софийской набережной, 14 два старинных здания со следами былой красоты пустовали и неумолимо ветшали. Недавняя реставрация вернула им облик, достойный этого места. Двухэтажные корпуса составляют единый ансамбль. Между ними — ворота, пилоны которых увенчаны чугунными фигурами кузнеца и литейщика. Эти уникальные для старой Москвы изваяния — словно памятник героям великой индустриализации России рубежа XIX–XХ столетий, сопоставимой если не по масштабам, то по темпам и социальным последствиям с индустриализацией советской. И в то же время это — символ преемственности, казалось бы, непримиримых эпох. Ведь ансамбль на Софийской набережной, 14 был парадным речным фасадом промышленного предприятия с более чем 120‑летней историей...

Густав Лист родился в 1835 году в Берлине в семье букиниста, техническое обучение прошел на фабриках в Америке. Но искать счастья решил в России, где еще до отмены крепостного права наметился экономический рост. Работал техником на сахарном заводе в Воронежской губернии, организовал первую в стране добровольную пожарную дружину. В 1863 году перебрался в Москву; здесь, на углу Петровки и Кузнецкого моста, открыл небольшую мастерскую по выпуску средств пожаротушения. Дело представлялось перспективным: Москва еще на две трети оставалась деревянной и постоянно страдала от пожаров, да и вся Россия, горевшая веками, остро нуждалась в надежной защите. Ручные насосы производства Густава Листа отличались высоким качеством и вскоре удостоились первой награды — золотой медали Русского технического общества. Однако по иронии судьбы предприятие, выпускавшее средства борьбы с огнем, само сгорело в пожаре. Получив солидную страховую выплату, Г. Лист решает строиться на новом месте, в Замоскворечье. В 1872 году он покупает на Софийской набережной бывшую усадьбу купцов Котовых, которой в прошлом последовательно владели И. Г. Рахманов, Н. Л. Бухвостов, С. С. Сулима, и начинает обустройство нового завода. В тот год вокруг Кремля и на других московских площадках была развернута грандиозная Политехническая выставка в честь 200‑летия со дня рождения Петра I. Густав Лист поразил тогда публику, в том числе августейших особ, впечатляющей водной феерией на Москве‑реке с использованием брандспойтов и насосов своей фирмы. В результате он получил разрешение на организацию мощного литейного производства всего в 100 саженях от Кремля. Сам хозяин с семьей поселился при заводе. Изящный особняк Г. Листа с угловой лоджией в стиле неоренессанса и сейчас стоит справа от старых заводских ворот. С другой их стороны красуется конторский корпус, построенный в 1875 году архитектором Ф. К. Мельгреном в духе неоготики. Этот парадный, лицом к Кремлю, фасад завода впоследствии украсили чугунные фигуры кузнеца и литейщика над воротами (скульптор Иванов?). В образе кузнеца многие узнавали самого Густава Ивановича. Территорию в глубине обширного двора занимали краснокирпичные цеха. Здесь имелись и литейная, и котельная, дымила высокая труба. Соседство промышленных объектов с Кремлем тогда не слишком шокировало москвичей, а порой даже воспринималось как символ новой индустриальной эпохи, черта новой эстетики. «Что украшает город? — вопрошал поэт Велимир Хлебников, — на пороге его красоты стоят трубы завода. Три дымящиеся трубы Замоскворечья напоминают подсвечники и три свечи, невидимые при дневном свете». Впрочем, соседство с заводом отнюдь не радовало окрестных домовладельцев. Так, по свидетельству В. И. Сурикова, известный предприниматель, меценат и коллекционер П. И. Харитоненко жаловался, что двор его усадьбы завален углем, а картины даже под стеклом невозможно уберечь от черной пыли.

Завод Густава Листа стал первым в России массовым производителем современных средств пожаротушения. Его продукцию знали и ценили в России и в Европе, более 100 раз отмечали престижными отечественными и зарубежными наградами. А скольким россиянам она спасла жизнь, сохранила кров и имущество! Кроме того, предприятие освоило выпуск револьверных станков, бронзовой и медной арматуры, локомобилей, паровых молотилок и других высокотехнологичных по тем временам изделий. Когда на Софийской набережной производству стало тесно, Лист в 1891–1893 годах открыл новую площадку в Марьиной Роще, а позже (1896) вместе с семьей принял российское подданство.

В деловой Москве Густав Лист был фигурой заметной, уважаемой. Он всегда держал руку на пульсе времени: содействовал распространению в России телефона, совершенствованию способов добычи нефти. Фирма стояла у истоков автомобилизации страны, представляя у нас интересы германской компании «Бенц» — производителя знаменитых впоследствии «Мерседесов». Лист финансировал эксперименты молодого П. Н. Лебедева, будущего выдающегося физика.

В 1883 году во время коронации Александра III фирма устроила небывалую дотоле электрическую иллюминацию Кремля. Три с лишним месяца солдаты, юнкера и заводские рабочие монтировали оборудование. На Софийской набережной соорудили электростанцию с передвижными генераторами, протянули провода через Москву‑реку в Кремль. Отставной матрос Маслов, рискуя жизнью, словно на верх мачты, взобрался на купол Ивана Великого и, осенив себя крестным знамением, закрепил там снасти с электрическими лампочками (3500 штук). Кремлевские башни ярко освещали «8 больших и 10 малых солнц» — прожекторов... Зрелище в еще большем масштабе повторилось в 1896 году, когда короновался Николай II.

Густав Лист умер в 1913 году и был похоронен на Введенском (Немецком) кладбище. Фирма перешла к сыновьям‑наследникам Николаю и Александру — последний, впрочем, больше занимался общественными делами: состоял в течение пяти лет гласным Московской городской думы, являлся членом умеренно либеральной партии «прогрессистов». Во время Первой мировой войны предприятия Листов выпускали артиллерийские снаряды для фронта. Тем не менее, антигерманские погромы, вспыхнувшие в 1915 году, не обошли стороной и завод на Софийской набережной. Однако это был лишь эпизод. В целом предприятие оставалось успешным. Рабочие неплохо зарабатывали, бесплатно получали на обед чай, сахар и хлеб. Для них организовывались экскурсии в музеи, театры, кинематограф, цирк. В 1904 году в честь 40‑летия работы в фирме старейшего токаря Д. Н. Мельникова администрация устроила даже большое празднество с банкетом, подношением «ударнику капиталистического труда» адресов и подарков и выставлением его портрета на Доске почета в заводской конторе.

В то же время рабочие Густава Листа отличались социальной активностью. Еще в 1897 году они добились сокращения рабочего дня, в 1905‑м бастовали и участвовали в баррикадных боях с правительственными войсками, а в 1917‑м организовали красногвардейский отряд и перестреливались через Москву‑реку с юнкерами, укрывшимися в Кремле. Большевистским вожаком на заводе был К. В. Островитянов — впоследствии вице‑президент Академии наук СССР. Обучался здесь ремеслу и юный Константин Паус­товский.

После революции предприятие национализировали. Оно и в советское время оставалось передовым, но не раз меняло профиль деятельности и название (Завод № 5, «Гидрофильтр», «Красный факел», Экспериментальный завод «ВНИИхолодмаш»). Во время Великой Отечественной войны отсюда на фронт ушло свыше 600 работников, около 400 погибли или пропали без вести, одному — Н. В. Новожилову — было присвоено звание Героя Советского Союза. «Красный факел» выпускал боеприпасы, детали для стрелкового оружия и гвардейских реактивных минометов — «Катюш». В послевоенные годы его продукцию составляло главным образом холодильное оборудования для крупных предприятий.

В начале XXI века во исполнение программы вывода промышленных предприятий из центра Москвы завод покинул Софийскую набережную. Все здания, кроме двух, выходящих на реку, были снесены. Чугунные фигуры кузнеца и литейщика сняли с ворот и отправили в запасники Третьяковской галереи. Другую реликвию — пожарный колокол — завод увез на новую площадку. Освободившуюся территорию зарезервировали для возведения крупного многофункционального комплекса. Ее предварительно исследовали археологи, сделавшие ряд интересных находок. Начавшееся было строительство вскоре заглохло, и почти два десятка лет здесь зарастал бурьяном пустырь. В конце концов работы возобновились, и сейчас большая часть бывшего заводского двора застроена элитным жильем: неброские и по‑своему элегантные корпуса виднеются сквозь старые ворота, на которых вновь красуются фигуры литейщика и кузнеца...

Яркий архитектурный акцент Софийской набережной — похожая на дворец городская усадьба под тем же № 14. Много лет в ней размещалось посольство Великобритании, ныне — резиденция посла Соединенного королевства. Импозантный особняк напротив Кремля хорошо знали и в старой Москве как дом Харитоненко. Но есть у этого места и своя предыстория. В XVIII веке здесь располагалась усадьба Авраама Навроцкого. Его сын Иван в 1781 году продал ее Аграфена Лукиничне Баженовой, жене архитектора В. И. Баженова. Усадьба, тогда же расширенная за счет соседнего владения купца‑суконщика Григория Бабкина, состояла из каменного двухэтажного дома, деревянных служебных построек и фруктового сада. Места эти Василий Иванович хорошо знал и, вероятно, любил. Панорама Замоскворечья всегда была у него перед глазами, когда он еще мальчиком жил в Кремле с отцом, сельским священником, переведенным в одну из кремлевских церквей. Получив практику на московских стройках под руководством Д. В. Ухтомского, побыв студентом новорожденного Московского университета, окончив Санкт-Петербургскую академию художеств, отточив талант и мастерство за границей, став профессором Римской, членом Флорентийской и Болонской академий, Баженов с триумфом вернулся на родину, принеся с собой новый общеевропейский архитектурный стиль — классицизм. В 1770‑х годах по проекту В. И. Баженова в соответствии с волей императрицы Екатерины II развернулась грандиозная перестройка Кремля — в частности, началось возведение там крупнейшего в мире дворца. Баженов поселился на замоскворецком берегу напротив стройки. Однако вскоре она заглохла. Через несколько лет Василий Иванович вернулся сюда, купив на имя жены усадьбу Навроцких. Тогда он работал уже над другим масштабным проектом — дворцовым комплексом в Царицыне. Неудачей завершилось и это дело. Несмотря на крах самых заветных начинаний, Баженов смог обессмертить свое имя. Ему приписывается и ряд великолепных построек в окрестностях Софийской набережной: трапезная и колокольня храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке, особняк аптекаря Вольфа в начале Космодамианской (сейчас — Большая Полянка) улице, доныне не сохранившийся, а так же дом с пилястровым портиком на той же улице. По проекту В. И. Баженова, как мы помним, сооружалась деревянная набережная напротив Кремля, позднее названная Софийской. Нелишним представляется упомянуть, что Василий Иванович был женат на дочери местного замоскворецкого купца Луки Долгова.