Современный вид здания

Примерно на середине Софийской набережной в нее впадает Фалеевский переулок. Удивительное место! Здесь нет архитектурных шедевров, даже эффектных фасадов, но каждого попавшего сюда ждет яркое впечатление. Если со стороны Болотной площади заглянуть в узенький и тесный, как ущелье, Фалеевский переулок, то в его перспективе, словно мираж, возникает во весь рост златоверхий столп Ивана Великого с пятиглавым Архангельским собором под боком, а затем все шире и шире развертывается величественная панорама Кремля. Это один из самых впечатляющих видов исторической Москвы, ее зримых образов. В этот укромный, удаленный от нахоженных туристических троп уголок, редко забредают экскурсанты, но он давно облюбован кинематографистами. Здешний пейзаж с Кремлем на заднем плане легко узнать на кадрах хрестоматийных фильмов — например «Летят журавли» или «Сибирский цирюльник».

Перспективу Фалеевского переулка с другой стороны, от Ивановской колокольни, замыкает летящий силуэт замоскворецкой церкви Воскресения Христова в Кадашах. Эта воздушная линия, продолжавшаяся вдаль на много верст вплоть до храма Вознесения Господня в Коломенском, по мнению некоторых исследователей древнерусского градостроительства, служила осью всего ансамбля средневековой Москвы, в котором воплощался образ Небесного града, Горнего Иерусалима. На этой же сакральной оси на Москве‑реке напротив Кремля располагалась главная московская иордань — прорубь для водосвятия.

На углу с Фалеевским переулком вот уже более века возвышается величественное четырехэтажное здание (№ 26). На его фасаде — эмблема нефтяной компании, но в истории он остается замечательным памятником купеческой благотворительности. В этой сфере старую Москву вряд ли кто‑то мог чем‑либо удивить: жертвовать на благие дела было и велением души, и нормой общественной морали, и лучшей рекламой, и самым надежным способом оставить свое имя в памяти потомков. К тому же такая дея­тельность поощрялась государством. Но открытие в 1903 году на Софийской набережной нового корпуса Дома бесплатных квартир имени братьев Бахрушиных явилось событием в жизни города. А человеку нашего времени и вовсе трудно представить, что это огромное, на целый квартал, солидное здание с парадным подъездом и красивым куполом, смотрящее прямо на Кремль, строилось как... общежитие для бедных вдов с детьми и неимущих курсисток.

Некогда на этом месте располагалась уже упомянутая усадьба купца Д. Ф. Фалеева. В 1812 году дом погорел. Позднее им, уже восстановленным, владел надворный советник И. Кологривов. В конце XIX столетия участок на Софийской набережной и соседнее владение на Болотной площади приобрел В. А. Бахрушин.

Василий Алексеевич происходил из знаменитой семьи московских предпринимателей, которые слыли в Первопрестольной «профессиональными благотворителями». Бахрушины вышли из купцов и мещан города Зарайска. По писцовым книгам, род известен с 1722 года. Но семейные предания называли основателем рода некоего Бахруша — касимовского татарина, жившего в XVI веке и принявшего православие. Его потомки долгое время торговали скотом, занимались продажей сырых шкур на кожевенные заводы. Скопив капиталы, некоторые из них уже в ХVIII — начале XIX века начали записываться в московское купечество. В 1821 году в Москву перебрался и Алексей Федорович Бахрушин. Торговал сырыми кожами, затем открыл перчаточный заводик в замоскворецких Кожевниках, ставших с тех пор гнездом рода. Человек неуемной энергии, восприимчивый ко всему новому, он развернул дело на широкую ногу. Однако плоды трудов своих пожать не успел — в 1848 году умер во время эпидемии холеры, оставив семье неподъемные долги.

Возможно, предприятие рухнуло бы, не возьми его крепко в руки умная рачительная вдова покойного Наталия Ивановна, урожденная Потоловская. А там подросли и сыновья — Петр, Александр и Василий. Они расширили кожевенное производство, открыли большую суконную фабрику. Огромную прибыль принесли Бахрушиным военные заказы во время Крымской и Русско‑турецкой (1877–1878) войн. Фабриканты много занимались и банковскими делами, операциями с недвижимостью, сделались крупнейшими домовладельцами Москвы.

Но настоящую славу, не угасшую и поныне, Бахрушиным принесли благотворительность и меценатство. По подсчетам историка Н. А. Филаткиной, только на крупные социальные проекты они затратили свыше 3,5 млн полновесных царских рублей! Сумма по тому времени колоссальная! Перечень благих дел Бахрушиных огромен. Вот лишь некоторые: церковь, богадельня и училище в Зарайске, большая бесплатная больница в Москве на Сокольничьем поле (ныне — Остроумовская) с домом призрения для неизлечимо больных, сиротский приют в Сокольниках, театр Корша в Богословском переулке...

Из всего семейства самым известным и популярным в Первопрестольной был, без сомнения, Александр Алексеевич Бахрушин. Он, хотя и воспитывался в старозаветных купеческих правилах, с детства знал французский язык, обладал широкой начитанностью. Кожевенное дело осваивал не только на отцовском заводе, но и на предприятиях Франции, Англии, Германии. Александр Алексеевич являлся видным общественным деятелем, гласным Московской городской думы в течение 24 лет; в 1901 году за благотворительные начинания вместе с братом Василием Алексеевичем удостоился звания почетного гражданина города Москвы, чем чрезвычайно гордился. Помимо всего прочего, жертвовал немалые суммы на такие необычные для тех лет проекты, как исследования в области авиации и экспериментальной медицины. Умер в 1916 году в возрасте 92 лет от воспаления легких, завещав на благотворительные цели 800 тысяч рублей. Москва почтила память мецената решением поместить его портрет в зале заседаний городской думы.

Впоследствии, однако, фигура Александра Алексеевича оказалась в тени громкой известности его сына Алексея Александровича, создателя знаменитого Бахрушинского театрального музея в Замоскворечье. Наконец, один из Бахрушных, Сергей Владимирович, ярко проявил себя на ученом поприще — видный историк, он был, в частности, крупнейшим знатоком прошлого Москвы, одним из главных создателей ее капитальной «Истории».

Дом бесплатных квартир, пожалуй, — самое масштабное социальное начинание семьи. В 1895 году А. А. Бахрушин покупает владение на углу Болотной площади и Фалеевского переулка. Располагавшееся там жилое здание перестроили по проекту архитектора К. К. Гиппиуса. Вторая очередь комплекса возводилась в 1900–1903 годах рядом, на Софийской набережной, по проекту академика Ф. О. Богдановича-Дворжецкого. 7 сентября 1903 года митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский) — будущий первый российский новомученик, расстрелянный в Киеве большевиками — совершил чин освящения домового Никольского храма. Церковный купол с крестом стал композиционным центром архитектурного ансамбля. Над западным фасадом со стороны Фалеевского переулка возвышалась изящная колоколенка со шпилем, несколько смягчавшая строгую симметрию и чопорность облика огромного дома. Внутри храма всеобщее внимание привлекал иконостас, стилизованный под XVII век.

За несколько лет своего существования Бахрушинский дом бесплатных квартир приютил тысячи нуждающихся. Так, в нем по состоянию на 1912 год имелось 456 однокомнатных квартир, в которых проживало 2009 человек, из них 1378 детей и 160 курсисток, остальные — вдовы и обслуживающий персонал. В отличие от других московских вдовьих домов, женщины здесь жили вместе, с детьми, а не порознь.

Бахрушины позаботились не только о крове для призреваемых. В доме было два детских сада, начальное училище, две учебные ремесленные мастерские — для мальчиков и для девочек, две амбулатории, две аптеки, два лазарета, а также рекреационные залы, читальни, рабочие комнаты со швейными машинками. Во внутреннем дворе разбили прекрасный сад с качелями и гимнастическими снарядами. Бахрушины, истратив на исполнение своего замысла более 1 млн 200 тысяч рублей, передали комплекс в управление города.

В 1908 году только недавно построенный дом на Софийской набережной едва не постигла катастрофа. Он оказался в эпицентре крупнейшего москворецкого наводнения. Лишь оперативность властей города, приславших воинскую команду, распорядительность персонала и счастливое стечение обстоятельств спасли здешних обитателей.

После революции благотворительное учреждение упразднили. Здание в годы разрухи стояло бесхозным, лишь в одном его крыле теснился некий Институт имени Карла Маркса. В 1921 году закрыли Никольский храм, впоследствии сняли крест с купола, снесли колокольню, а колокола отослали в один из приходов Калужской области. В годы нэпа в бывшем Бахрушинском доме поселились сотрудники 1‑й Американской строительной конторы, позднее здесь появились обычные коммуналки. Сменилось несколько хозяев здания, пока в нем не обосновалось Министерство нефтяной и газовой промышленности СССР. Ныне в доме напротив Кремля — компания «Роснефть». Она выделяет на социальные проекты немалые суммы, а значит, исконная миссия здания не исчерпана.

Соседний двухэтажный дом № 28 — единственная на всей Софийской набережной постройка советского времени. Ранее на этом месте стоял трехэтажный купеческий особняк. Любопытный осколок старины сохранился во дворе, где все строения значатся под № 30 и куда еще недавно можно было попасть, пройдя через арку. Узкий коленчатый проулок, укрытый от досужих глаз, а сейчас спрятанный за решетчатыми воротами, пронизывает квартал насквозь — до самой Болотной улицы. Среди строений XIX — начала XX века приютился маленький старинный домик с простодушным палисадником. В нем когда‑то проживала семья управляющего соседним купеческим владением. В 1923 году особняк был передан застройщику А. Розанову, потом отошел государству, а в постсоветское время опять вернулся уже к сыну прежнего владельца, профессору Розанову. В целом же владение № 30 представляет собой сложный конгломерат разновременных корпусов. Строение 1 — некогда жилой дом 1830‑х годов — впоследствии переоборудовали в складское помещение, оно не раз реконструировалось. Строение 2 возведено в 1850–1870‑х годах, перестроено в 1925‑м, тоже использовалось в основном под склады, как и соседнее (3) в бывшем доходном владении М. А. Матвеева. Сейчас все они заняты офисами.

Следующий адрес на нашем маршруте — Софийская набережная, 32. Это исторический участок церкви Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках. На Москву‑реку выходит величественная надвратная колокольня. Лишь пройдя под ней во двор, мы оказываемся перед самим храмом. Как уже говорилось, существует версия его основания «сведенцами» из Великого Новгорода в 1488–1489 годах. Первые же письменные упоминания о Софийской церкви появляются в летописных сообщениях о больших пожарах 1493 и 1495 годов. Долгое время она оставалась деревянной, не отличаясь ни размерами, ни благолепием; на планах‑рисунках Москвы ХVII века показана одноглавой с шатровой колокольней, стоящей посреди Государева сада. Ее прихожанами являлись в основном жители Садовой слободы. Местность, отделенная рекой от ядра города, тогда еще считалась окраиной. Немудрено, что именно сюда сослали на служение изгнанного из Казанского собора за противодействие церковным реформам Патриарха Никона протопопа Аввакума Петрова.

Каменное здание церкви было возведено около 1659 года. Реставрационные работы последних лет позволили восстановить его древний облик. Это добротный памятник московского зодчества ХVII века: компактный четверик с тремя алтарными апсидами, сложными наборными карнизами и фигурными окнами венчает горка кокошников и традиционное пятиглавие. Церковь перестраивалась в 1682 году. При ней имелись трапезная и шатровая колокольня. В 1722‑м освятили придел святого апостола Андрея Первозванного, в 1757‑м еще один — святителя Димитрия Ростовского. Новая церковь украсила панораму Москвы. Ее невольно замечал каждый, кто любовался Замоскворечьем с высот Кремля. А какой вид на Кремль открывался от Святой Софии!

Софийская церковь видела в своих стенах прихожан знаменитых. Среди них — зодчий В.И. Баженов, в разное время живший в двух усадьбах по соседству, будущий митрополит Мос­ковский и Коломенский Платон (Левшин), который в юности квартировал в доме на церковном дворе у своего брата‑пономаря, готовясь к поступлению в Славяно‑греко‑латинскую академию.

В 1812 году церковь была разграблена наполеоновскими мародерами, сильно пострадала от огня. Но уже вскоре после освобождения Москвы, 5 декабря, в Андреевском приделе состоялся молебен «об избавлении от иноплеменных». Через полвека, в 1862–1868 годах, появилась новая колокольня — одна из самых внушительных в Москве. Она строилась на средства богатого прихожанина — местного домовладельца купца С. Г. Котова — по проекту архитектора Н. И. Козловского. Огромное сооружение высотой более 60 метров не отличается выдержанностью пропорций и чистотой стиля. Но прихотливое смешение романских и ренессансных элементов с формами древнерусского зодчества создает живописный и торжественный образ, явно ориентированный на созвучие с Кремлем. Во втором ярусе колокольни тщанием другого именитого соседа, П. И. Харитоненко, в память об излечении его дочери от тяжелой болезни была устроена
небольшая церковка в честь иконы Божией Матери «Взыскание погибших» с прекрасным беломраморным иконостасом. Поначалу наряду с новой колокольней Софийская церковь сохраняла и старую, шатровую, но в ходе большой реконструкции 1891–1893 годов последнюю снесли. Тогда же по проекту архитектора В. И. Веригина древнюю трапезную заменили новой, несоразмерно громоздкой, с приделами святителя Николая Чудотворца и святого апостола Андрея Первозванного. Внесли также изменения в форму окон и убранство фасадов. Древние росписи неоднократно поновлялись.

Как и все окрестные строения, церковь Софии Премудрости Божией пострадала во время катастрофического наводнения 1908 года. Революционной осенью 1917‑го она оказалась на линии вооруженного противостояния «красного» Замоскворечья и «белого» Кремля. Вокруг гремели выстрелы, свистели пули... В ранние советские годы церковь подверглась тем же притеснениям, что и другие московские храмы. Но службы здесь продолжались еще около двенадцати лет. В это нелегкое время Святая София пережила новый подъем духовной жизни. В 1924 году сюда перевели настоятелем священника Александра Александровича Андреева. Москвич, воспитанник Мещанского училища на Большой Калужской улице, в миру бухгалтер, он ранее служил в соседней церкви Воскресения Христова в Кадашах. На новом месте протоиерей Александр развернул поистине подвижническую деятельность — организовал сестричество, открыл в колокольне бесплатную столовую для неимущих, спасшую многих в те несытые годы, оказывал нуждающимся разнообразную благотворительную помощь. Его духовные беседы привлекали верующих со всей Москвы. Рачительный настоятель отремонтировал храм. Сюда начали стекаться не только новые прихожане, но и реликвии из разрушенных и разоренных церквей и монастырей. В частности, был перенесен иконостас из закрытого Симонова монастыря. Подобная активность в период богоборчества не могла продолжаться долго. В 1929 году протоиерея Александра арестовали и выслали в Семипалатинскую область Казахстана. Впоследствии он некоторое время служил в Рязанской епархии, но затем был вновь взят под стражу, содержался в Таганской тюрьме и в лагере под Новосибирском. В 1931 году расстрелян. Прославлен в лике новомучеников и исповедников Российских (2000).