Прокладка водопроводного сифона около Краснохолмского моста. 1897–1898 годы

На москворецких берегах поднялись крупные промышленные комплексы — целые фабричные городки с производственными корпусами, административными и вспомогательными зданиями, рабочими казармами и особняками хозяев. Трубы фабрик и заводов теперь соперничали в городском силуэте с церковными колокольнями. Трехгорный пивоваренный завод в Дорогомилове, производивший лучшее в России пиво; Прохоровская мануфактура, славившаяся не только своими тканями, расходившимися по всей империи и за рубежом, но и больницами, богадельней, школой, учебными курсами, жильем для рабочих; ситцевая фабрика А. Гюбнера на Саввинской набережной; знаменитая кондитерская фабрика «Эйнем» на Берсеневке и Софийский набережной, продукция которой покупалась в Европе, экспортировалась в Персию и Китай; Даниловская мануфактура за Камер-Коллежским валом — ансамбли этих и других крупных предприятий, выстроенные, как правило, из добротного красного кирпича в разных стилях — от готики до древнерусского — видными зодчими Р. И. Клейном, А. Е. Beбером, А. П. Eвлановым, В. Г. Залесским, А. М. Калмыковым и другими, сделались яркими приметами панорам Москвы‑реки. Прямо напротив Кремля, споря высотой с 60‑метровой Софийской колокольней (1862–1868, архитектор Н. И. Козловский), дымила труба литейной машиностроительного завода Густава Листа. Чуть дальше, на Болотной набережной Водоотводного канала, за высокой колокольней Никольской церкви на Берсеневке поднялись четыре 63‑метровые трубы Трамвайной электростанции (1907–1909, архитектор В. Н. Башкиров). В самом центре города на Раушской набережной в 1895–1897 годах появилась мощная городская электростанция (архитекторы. Н. П. Басин, Б. Н. Благовещенский, В. В. Николя, Э.-А. И. Норверт). Крупнейший предприниматель В. А. Кокорев выстроил прямо напротив Кремля огромный деловой комплекс с конторами, складами и самой большой в городе гостиницей фасадом на древние соборы — Кокоревское подворье. По соседству на средства «профессиональных благотворителей», как называли москвичи купеческую семью Бахрушиных, в 1900–1903 годах был возведен монументальный Дом бесплатных квартир для одиноких вдов с детьми и бедных курсисток с храмом святителя Николая Чудотворца.

Гранды московского и российского делового мира селились на берегах Москвы‑реки в бывших дворянских гнездах, барских усадьбах и новопостроенных особняках. В Троице-Лыкове, старинном владении Нарышкиных, затем Бутурлиных, обосновались чаеторговцы и текстильные фабриканты Карзинкины — возвели новый господский дом, отреставрировали древнюю церковь, открыли в селе школу и амбулаторию. На Москве‑реке они содержали лодочную и паромную переправы. В красивейшем Кунцеве, тоже когда‑то усадьбе Нарышкиных, видевшей в стенах главного дома Екатерину II, Александра I, прусского короля Фридриха-Вильгельма III и будущего германского императора Вильгельма I, теперь принимал гостей потомок крестьян‑староверов — предприниматель, благотворитель и меценат Кузьма Солдатенков, прозванный «московским Козимо Медичи». Здесь у него бывали, любуясь москворецкими далями с бельведера дворца, И. C. Аксаков и И. С. Тургенев, И. Е. Забелин и И. Е. Репин... Широкой благотворительностью, основанием училищ, больниц и богаделен славился в Москве и П. Г. Шелапутин, купивший у все тех же Нарышкиных их родовое владение Фили.

В центре Первопрестольной на Пречистенской набережной в 1901 году вырос дом‑ларец в неорусском стиле с краснокирпичными стенами, хоромной крышей и изразцовыми поясками. Его возвели архитекторы Б. Н. Шнауберт и В. Н. Башкиров по рисункам В. М. Васнецова для финансиста И. Е. Цветкова, разместившего здесь крупнейшую в Москве после Третьяковской галереи коллекцию произведений русских художников — более 400 живописных полотен и 1300 рисунков. Богатые собрания произведений искусства хранились и в перестроенной в 1891–1893 годах по проекту В. Г. Залесского роскошной городской усадьбе сахарозаводчика П. И. Харитоненко на Софийской набережной напротив Кремля (ныне — резиденция посла Великобритании). Состоятельные горожане обзаводились дачами в Серебряном Бору, Крылатском, Кунцеве, Шелепихе, Самаровой горе близ Николо-Перер­винского монастыря...

Речное приволье манило москвичей. Отличное купание было во многих местах выше города, где воду не загрязняли стоки предприятий, но и в черте Москвы у каждого моста и вдоль набережных работали купальни — комфортабельные «дворянские» и «простонародные». Прямо напротив Кремля у Софийской набережной располагалась купальня Мариинского женского училища. Подобную же имел и Воспитательный дом около Устьинского моста. Зимой по замерзшей реке катались на санях и коньках, съезжали с ледяных гор. Широкий разлив у Бабьегородской плотины служил ареной народной забавы — кулачных боев «стенка на стенку». В них обычно первенствовали рабочие близлежащей фабрики Бутикова в Остожье. Немалую ценность для города представлял и москворецкий лед, который ломали и в огромных количествах подводами отвозили в погреба частных домов, трактиров, ресторанов.

На Москве‑реке зарождался мос­ковский спорт. Старейший в городе яхт‑клуб был основан в 1867 году. Его уютное здание с башенкой под шпилем, словно сошедшее с полотен старых голландцев (1890, архитектор К. В. Трейман), и сейчас отмечает стрелку Москвы‑реки и Водоотводного канала. Здесь, у Бабьегородской плотины, места для крупных яхт не хватало, и клуб культивировал в основном греблю. Первые соревнования прошли в 1871 году. Вскоре состоялась гонка команд Москвы и Петербурга. Из Московского Императорского яхт‑клуба вышли знаменитые спортсмены А. Переселенцев и М. Свешников. Сергей Шустов в 1892 году завоевал титул первого чемпиона России по академической гребле. Он и его брат Василий были командорами яхт‑клуба. Однако известность Шустовым принесли не спортивные достижения, а эталонный шустовский коньяк, производившийся их фирмой. Зимой Яхт‑клуб устраи­вал на замерзшей Москве‑реке и на пруду на Петровке опять же первые в России матчи по хоккею с мячом; развивал также плавание, гимнастику, фехтование, стрелковые дисциплины. При этом являлся еще и модным местом светского общения — с библиотекой, рестораном, музыкой. Без сомнения, именно о нем говорит Вронский в «Анне Карениной»: «Обед был прекрасным, и гонка лодок, и все это было довольно мило, но в Москве не могут без ridicule. Явилась какая‑то дама, учительница плавания шведской королевы, и показывала свое искусство». Яхт‑клуб выступил пионером в деле спасения на водах, развернув вдоль Москвы‑реки сеть спасательных станций.

Совсем рядом с Яхт‑клубом, у Берсеневской набережной, располагалась пристань Общества московских рыболовов. Они собирались в избе на деревянном плоту со множеством привязанных лодок. «Но здесь не столько ловили, сколько пили», — замечает мемуарист. Состав посиделок отличался пестротой: «Купцы, чиновнки, капельдинеры, дворцовые лакеи и несколько подозрительных лиц неопределенной профессии».

В начале XX века на Москву‑реку пришел кинематограф. В 1911 году А. А. Ханжонков построил в Крылатском павильон для съемок первого российского «блокбастера» «Оборона Севастополя». Сцены морских баталий снимались поблизости, на Москве‑реке. Макеты кораблей расстреливали из револьвера, кидали в них камни, имитируя всплески от пушечных выстрелов.

В погоне за прогрессом Москва порой теряла то, чем гордилась. В 1858 году она лишилась «восьмого чуда света», как москвичи называли Каменный мост. Обветшавший, требовавший непомерных расходов на ремонт и содержание, он сделался узким местом транспортной инфраструктуры развивающегося города и был разобран. Кладку кое‑где пришлось взрывать. Ее остатки использовались при строительстве гостиницы «Петергоф» на углу улиц Воздвиженки и Моховой, где теперь приемная Государственной Думы и Совета Федерации РФ.

Новый Большой Каменный мост соорудили на месте старого в 1858–1859 годах по проекту инженеров А. В. Августиновича и М. А. Данилова. Три арочных железных пролета общей длиной около 100 м опирались на каменные береговые устои и два быка с ледоломами в русле реки.

Во второй половине XIX — начале XX века Москва стала крупнейшим в России узлом железных дорог. В 1864 году на строившейся Курской магистрали в районе Курьянова сооружается первый в окрестностях города железнодорожный мост. Еще один появился в 1870 году на Александровской (ныне Белорусской) дороге у Филей.

В стремительно обновлявшейся пореформенной Москве деревянные мосты смотрелись анахронизмом. Их надлежало заменить капитальными. Всего за год был построен и в мае 1868‑го открыт Дорогомиловский (Бородинский) мост. Новаторский для своего времени проект, разработанный инженером В. К. Шпейером при участии И. И. Рерберга и И. Ф. Кенига под общим руководством известного предпринимателя А. Е. Струве, утвердил Александр II. Мост длиной 139 м и шириной 15 м представлял собой изготовленную на Коломенском заводе металлическую конструкцию, установленную на двух каменных опорах‑быках. Движение осуществлялось внутри решетчатой фермы, словно в туннеле, или, как острили тогда, в «мышеловке». Въезды оформили в виде триумфальных арок со стрельчатыми башенками. По сторонам проездной фермы закрепили на консолях пешеходные тротуары.

Эту конструкцию, признанную удачной, применили в 1871–1872 годах при строительстве нового Краснохолм­ского моста на Садовом кольце. В отличие от Бородинского, он имел два пролета и одну опору в речном русле. В 1872–1873 годах по схеме «мышеловки» переоборудовали и второй мост на Садовом кольце — Крымский.

В 1870 году при ремонте сгорели деревянные конструкции Москворецкого моста. Уже через год по проекту В. К. Шпейера и под руководством все того же А. Н. Струве на старые каменные опоры навели арочные металлические пролеты. Аналогичную конструкцию получил и Большой Устьинский мост длиной 125 м и шириной 19 м (1881, автор проекта — В. К. Шпейер). Таким образом, к исходу XIX столетия на Москве‑реке в черте города имелось уже шесть капитальных мостов. Еще два железнодорожных располагались в пригородах.

Тем не менее, транспортные возможности большинства мостов оказались исчерпаны всего за несколько десятилетий. Потребовалось очередное обновление. Его символом явился Бородинский мост, значение которого резко возросло в связи с постройкой в Дорогомилове вокзала Брянской (ныне — Киевской) железной дороги. Приближалось 100‑летие победы над Наполеоном, и мост решили сделать памятником этому великому событию. Нa архитектурном конкурсе с участием лучших зодчих России победил проект Р. И. Клейна, Н. И. Осколкова и М. И. Щекатова. Трехпролетный, металлический, на двух каменных быках Бородинский мост cтроился с 1911 по 1916 год. Его архитектура и декоративное убранство воскрешали величавые и благородные образы русского ампира начала XIX века, навеянные героикой Отечественной войны. На береговых площадках со стороны Дорогомилова установили гранитные обелиски под двуглавыми орлами, с противоположной стороны — закругленные колоннады, увенчанные скульптурными композициями из воинских доспехов, оружия и знамен. Мотивы доблести и славы — боевые шлемы, лавровые венки, ликторские пучки — присутствуют в оформлении чугунных перил. Любопытно, что скульптурное убранство Бородинского моста выполнялось по моделям А. Л. Обера — внука знаменитой француженки‑модистки Роз Обер-Шальме. Ее подозревали в шпионаже в пользу Наполеона и прозвали «обер‑шельмой»; уйдя из Москвы с «Великой армией», она погибла при переправе через Березину.

В 1911–1912 годах по проекту инженеров В. Д. Кастальского и C. K. Лысенкова строится Новоспасский мост, заменивший прежний деревянный. По конструкции он аналогичен Бородинскому, но гораздо более лаконичен в декоративном убранстве. Из дореволюционных автодорожных мостов на Москве‑реке только эти два дожили до наших дней — разумеется, неоднократно реконструированные.

В начале XX века Москву окольцевала Окружная железная дорога, торжественно открытая 19 июля 1909 года. Она четырежды пересекла Москву‑реку по мостам. Тот, что построили за Даниловским монастырем, получил имя наследника престола цесаревича Алексея Николаевича и был украшен бюстом его отца — императора Николая II. Алексеевский мост, как и Дорогомиловский железнодорожный, имели стандартную трехпролетную конструкцию и вполне ординарный облик. Зато два моста‑близнеца в районе Лужников, появившиеся на Окружной дороге в 1905–1907 годах и названные именами императора Николая II и убитого террористом великого князя Сергея Александровича, стали подлинными шедеврами инженерного искусства и архитектуры. Каждый из них пересекал Москву‑реку одним 135‑метровым стальным арочным пролетом, опиравшимся на монументальные береговые устои‑башни, оформленные в стиле неоклассики. Авторы обоих мостов — инженер Л. Д. Проскуряков и архитектор А. Н. Померанцев. Высокая стоимость сооружений вызвала критику со стороны ряда специалистов. Отвечая на нее, руководитель строительства магистрали П. И. Рашевский писал: «Мос­ковская Окружная железная дорога, разумеется, должна служить к украшению Москвы, сердца России, а не безобразить ее, и потому необходимо было обратить особое внимание на внешний вид <…> двух мостов через р. Москву, расположенных в черте г. Москвы и прекрасно видимых
с Воробьевых гор, любимого места прогулок москвичей». В советское время Николаевский мост переименовали в Краснолужский (сейчас — Лужнецкий), Сергиевский — в Андреевский. На рубеже ХХ–ХХI веков эти «вечные сооружения» радикально реконструировали. Их пролетные строения перенесли на новые места, где они стали основами двух пешеходных мостов — Богдана Хмельницкого у Киевского вокзала и Андреевского — у Парка Горького.

К началу XX века на Москве‑реке успели обустроить около 4,2 км каменных набережных — Кремлевскую, Москворецкую, Софийскую, Раушскую, Голицынскую, храма Христа Спасителя. В 1870–1880‑х годах сооружались береговые земляные откосы, обложенные татаровским песчаником. Такими получились набережные Пречистенская, Котельническая и Гончарная на левом берегу Москвы‑реки, Крымская, Берсеневская и Космодамианская — на правом.

Безудержный рост населения Москвы, развитие промышленности и преобладание транспорта на лошадиной тяге привели к обострению экологических проблем. Несмотря на строгие предписания властей, воды Москвы‑реки все больше загрязнялись стоками предприятий, нечистотами и конским навозом. Катастрофа была бы неизбежной, не войди в строй первая очередь общегородской канализации (1898). Ее нижний главный канал протянулся вдоль Москворецкой набережной и далее к перекачивающей станции у Новоспасского моста (сейчас в этих солидных краснокирпичных зданиях размещается Музей воды).

В 1902 году Москва‑река вновь сделалась обильным источником водоснабжения города. Выше по течению, у Рублева, где вода еще сохраняла относительную чистоту, появилась водозаборная станция. Отфильтрованная москворецкая вода перекачивалась в огромные резервуары на Воробьевых горах, откуда распределялась по городу...