Выставка в Зоологическом саду. Павильон семенной торговли А.Б. Мейер. 1911 год

Московский зоопарк открылся в 1864 году на Пресненских прудах. Уже в конце XVIII века на этом месте находился царский зверинец. В 1806 году начальник Кремлевской экспедиции П. С. Валуев купил Пресненские пруды и земли вокруг них и устроил здесь «Пресненское гулянье». При этом топкие берега прудов были укреплены и обсажены аллеями. Через речки Кабаниху (от нее остался пруд на Новой территории зоопарка) и Бубну, ныне убранные в трубы, перебросили мосты. Именно Пресненские пруды и выбрало организованное в середине XIX века Императорское Русское Общество акклиматизации животных и растений для создания первого в России «общедоступного зоологического сада».

В то время в Европе начали возникать Общества акклиматизации, ставившие перед собой и научные, и прикладные задачи, среди которых главными были — выведение новых и улучшение имеющихся пород домашних животных. Процесс развития «акклиматизационных» (так это тогда называлось) идей сопровождался устройством зоологических садов. Первое Общество акклиматизации появилось в Париже в 1854 году. Пример Парижа подхватили в Гренобле, Нанси, Берлине и других европейских городах. В России вопросами акклиматизации заинтересовался профессор Московского университета Карл Францевич Рулье, член Императорского Московского общества сельского хозяйства (ИМОСХ). Еще в 1840‑х годах он рассказывал своим студентам о важности акклиматизации у нас новых видов домашних животных и о возможности одомашнивания некоторых видов отечественной фауны. К. Ф. Рулье подчеркивал не только практическое, но и научное значение акклиматизации (ему больше нравилось слово «приурочивание»): «Наука извлекла несколько важных результатов из наблюдений над животными, перевезенными из Европы в Америку и там или одичавшими, или переродившимися, но, конечно, еще более ожидаем мы в будущем. Наука особенно настоятельно требует следить за изменени­я­ми вновь перевезенных существ и за приурочиванием их к новым физическим условиям. Мы уверены, что наука выиграет от того чрезвычайно много». Термин «приурочивание» не прижился, хотя К. Ф. Рулье определял его довольно широко и очень метко: «Приспособление животного к данной местности или урочищу и к цели или уроку».

Карл Францевич воспитал немало достойных учеников. Среди них такие известные биологи, как А. П. Богданов, С. А. Усов, Н. А. Северцов, Я. А. Борзенков и многие другие. 17 ноября 1856 года на очередном заседании ИМОСХ А. П. Богданов прочитал доклад «Об акклиматизации животных». Тогда магистру зоологии Богданову было всего двадцать два года. Доклад содержал краткий очерк одомашнивания животных с древнейших времен (использовался термин «порабощение») и указание на тесную связь между сельским хозяйством и естественными науками. Докладчик утверждал, что в связи с ростом населения страны нужно увеличивать число полезных видов животных и растений и стараться распространять их: «Идея порабощения и акклиматизации животных не нова, она явилась вместе с составом общества. Уже в древнейший период истории мы встречаем человека, окруженного несколькими животными, порабощенными им для пользы и для забавы. И удивительная вещь: человечество в тысячелетия успело присоединить к наследству своих праотцов с десяток только видов, число всех порабощенных животных простирается только до 43 видов. Явление странное. Частные попытки, предоставленные только своим собственным средствам, не могли и не могут доставить богатых результатов; в таком обширном и важном деле необходим труд общественный, необходимо соединение теоретических знаний с практическим умением приложить их к делу». В заключение докладчик высказал мысль о создании в Москве при ИМОСХ Комитета акклиматизации животных и растений. Директором организованного вскоре Комитета избрали профессора К. Ф. Рулье, а ученым секретарем — А. П. Богданова. 20 декабря 1856 года был утвержден Устав Комитета как дополнение к Уставу ИМОСХ, а 30 января 1857‑го состоялось первое заседание новой структуры Общества. 10 июня 1858 года Комитет обратился к Великому князю Николаю Николаевичу Старшему с просьбой о покровительстве. Николай Николаевич очень интересовался сельским хозяйством, имел свою ферму — Знаменскую мызу, где содержались лучшие породы скота. Он выразил благодарность Комитету и готовность быть «полезным такому важному делу, как акклиматизация животных и растений в нашем отечестве», а также способствовать преобразованию Комитета в самостоятельное Общество акклиматизации.

■ ■ ■

О создании зоологического сада разговоры в Комитете велись уже давно. Еще в марте 1857 года А. П. Бог­данов представил соответствующий доклад. Будучи в заграничной командировке, он осмотрел зоологические сады Лондона, Парижа, Амстердама, Антверпена, Гента и Харлема. «Самое большое внимание обращено было мною на вопрос, близкий сердцу каждого зоолога, — на устройство зоологических садов. Скоро зоологические сады составят необходимое условие высшего преподавания, сделаются не ученой роскошью, как теперь, но насущною потребностью. Желательно, чтобы в России первый пример осуществления этой потребности науки вышел оттуда, откуда уже вышло так много благих начинаний: желательно, чтобы в Москве нашему Университету и нашему Обществу выпало и это новое право на благодарность науки».

Но, по словам историка Общества акклиматизации В. И. Грацианова, «мысль о создании зоологического сада в дни основания Комитета была настолько нова и смела, осуществление ее казалось столь маловероятным, что основатели не решились выставить ее своим лозунгом, чувство такта не позволяло им сеять драгоценные семена на непаханое поле. Вновь учрежденный Комитет акклиматизации должен был сроднить русское общество с мыслью, что зоологический сад должен быть не только интересным, но и весьма полезным учреждением. В Комитете о зоологическом саде стали настойчиво говорить после того, когда он уже завоевал всеобщее признание своей полезной деятельностью».

Для устройства зоологического сада, помимо немалых средств, требовалось найти в Москве подходящее место; таковым единодушно признали Нескучный сад. Через Великого князя Николая Николаевича Старшего довели это мнение до императора, и 8 марта 1861 года Александр II распорядился о передаче Комитету Нескучного сада «впредь и доколе будет существовать Общество акклиматизации». Оставалось дождаться накопления нужной денежной суммы, а пока «с наступлением весны полезно было бы приступить к некоторым опытам акклиматизации в Нескучном саду». В пользу проекта в Московском университете профессора Я. Н. Калиновский, А. Ю. Давидов, А. П. Богданов, Н. Е. Лесковский, Ф. А. Бредихин, Н. А. Любимов, С. А. Усов и другие прочитали ряд лекций. Эти лекции принесли более 1000 рублей. Жертвовали деньги даже школьники и студенты, не говоря уже о самих членах Комитета, количество которых постоянно возрастало. 16 июля 1862 года А. П. Богданов выступил с предложением избрать из среды Комитета распорядительную комиссию по устройству зоологического сада. В нее вошли Н. Г. Рюмин (директор Комитета), Н. И. Анненков, А. П. Богданов, С. А. Усов, Я. Н. Калиновский, П. С. Кампиони, Н. А. Шустов, С. А. Маслов и А. Ф. фон Лехнер. Основные заботы легли на плечи А. П. Богданова.

Вскоре в орнитологическом отделении Комитета возникла мысль организовать большую выставку. «Цель этой выставки: ознакомить специалистов и любителей с современным состоянием птицеводства и разведением собак, а также с лучшими производителями скота, лошадей, овец и свиней; кроме того, она должна наглядно ознакомить публику с будущим Зоологическим садом и с теми породами животных и растений, которые уже находились в распоряжении Комитета». Московские власти предоставили для проведения мероприятия Московский экзерциргауз (Манеж). Выставка открылась 20 апреля 1863 года в присутствии Великого князя Николая Николаевича и продлилась до 5 мая. Здесь были представлены достижения животноводства, растениеводства, рыбоводства, пиявководства, шелководства, цветоводства, плодоводства, огородничества. После закрытия выставки Комитет акклиматизации оказался обладателем довольно большой коллекции животных. Часть их на время раздали желающим членам Комитета (в квартире С. А. Усова, например, жили два больших кенгуру и валлаби, привезенные в 1862 году как дар от Общества акклиматизации в Мельбурне), для остальных наняли двор князя Касаткина-Ростовского вблизи Пресненских прудов.

30 января 1863 года московские власти отказали Комитету в Нескучном саде и предложили выбрать другое место. Вариантов рассматривалось несколько: дубовая роща близ учреждавшейся тогда Петровской земледельческой академии, Измайловский зверинец, Царицыно, наконец, Пресненские пруды, за которые большинство членов Комитета в итоге и высказались: «Местность для достижения всех этих целей (устройства зоологического сада. — Ред.) не может находиться вне города, а должна лежать недалеко от центра его. По этим соображениям, кроме Нескучного, в Москве может быть признана вполне годною одна местность для сада, именно Пресненские пруды. Так как сад имеет весьма мало постоянных средств и главную свою поддержку полагает в сборе за вход, то Пресненские пруды в этом отношении представляют существенную выгоду — как в том, что удобны для посещения публики не в продолжение одного только лета, но и зимой, а также по близости Новинского, где в продолжение Масленицы и Святой недели бывает масса народа».

17 ноября 1863 года император подписал соответствующий указ и пожаловал 10 200 руб­лей в возмещение расходов по случаю замены Нескучного сада Пресненскими прудами. Работы же по устройству зоологического сада и размещению в нем животных начались еще в мае. Инспектором (директором) сада избрали Я. Н. Калиновского. Впоследствии в статье, посвященной десятилетию со дня его смерти, тогдашний директор зоосада В. А. Погоржельский писал: «Память о Якове Николаевиче Калиновском должна быть особенно дорога Императорскому Русскому Обществу акклиматизации и его Зоологическому саду как деятеля, не только положившего им начало, но и на протяжении многих лет работавшего в них и содействовавшего их преуспеянию. Он был одним из членов‑учредителей Комитета акклиматизации. В 1859 году он на свои средства издавал “Известия” Комитета. Но вечную о себе память в нашем Обществе Яков Николаевич оставил участием в деле устройства Зоологического сада. Яков Николаевич деятельно пропагандировал среди широких масс идею учреждения Сада, привлекая пожертвования деньгами, имуществом и животными, сносился с заграничными садами по покупке животных, и, наконец, благодаря его пособничеству два земельных участка, прилегавшие к Пресненским прудам, были пожертвованы Обществу частными лицами. По открытии Сада он был первым его директором, и благодаря его энергии и неусыпным трудам только что основанный Сад стал пользоваться заслуженным вниманием».

Полным ходом шло благоустройство территории. Для увеличения площади засыпали заиленную часть Верхнего Пресненского пруда, оставив русло для протока ручья, возвели деревянную ограду на каменных столбах, отремонтировали дом со службами для инспектора, амбар, погреба, соорудили медвежатник и помещение для мелких хищников, построили деревянный птичник для дневных хищных птиц с зимними и летними вольерами, большое двухэтажное здание с навесами вокруг для травоядных, плетневое помещение для северных оленей, два дома для обслуживающего персонала, в одном из которых на первом этаже разместили загон для свиней. Посреди сада находилось деревянное здание ресторана купца Шмелева. Его выкупили и переделали под кафе с наружными беседками. Заключили четырехлетний контракт с купцом Авдеевым на устройство катальных гор и ледяного катка, а также обслуживание кафе, за что Авдеев обязался выплачивать саду 300 рублей ежегодно. Приобрели в Петербурге популярный зверинец Зама, пригласив хозяина — прекрасного знатока животных и специалиста по уходу за ними — на работу в зоосад. На Нижнем Пресненском пруду, за улицей Пресней, ближе к реке, ботаническое отделение расположило оранжереи, питомники, плантации.

К концу 1863 года Комитет был уже вполне самостоятельным учреждением со своими средствами, связями, научными изданиями, большим числом членов — всего 1021 (58 почетных, из них 8 особ императорской фамилии, 934 действительных и 29 сотрудников). 3 января 1864‑го он отделился от Общества сельского хозяйства в качестве уже Императорского Русского Общества акклиматизации животных и растений. 30 января состоялось торжественное годичное заседание, а на следующий день в церкви великомученика Георгия Победоносца в Грузинах был отслужен молебен по случаю открытия зоологического сада. На открытии присутствовали Великий князь Николай Николаевич и принц Петр Георгиевич Ольденбургский. До нас дошел подробный перечень животных, имевшихся в саду к тому моменту. Так, из млекопитающих были два тигра, носорог, шесть сусликов, два кенгуру, пять волков; из птиц — беркуты, орел‑крикун, павлины, серебристый фазан, цапли, какаду; из пресмыкающихся — аллигатор и четыре речные черепахи. Помимо диких, экспонировалось довольно много домашних животных разных пород. Почти сразу же после открытия вышел в свет первый путеводитель по зоосаду, составленный Н. И. Анненковым, — «Краткое описание птичников и зверинцев Московского зоологического сада». Путеводитель содержал сведения о животных с указанием имен жертвователей.

20 августа 1864 года зоологический сад посетил Александр II. Император выразил одобрение по поводу «вполне удовлетворительного состояния» сада и «изволил пожаловать» ему слона из Царского Села, подаренного бухарским эмиром, трех зубров и четырех косуль из Беловежской Пущи. «Большой деревянный зверинец, выстроенный снаружи в русском стиле, содержит длинный ряд клеток для больших кошек, гиен и проч., между тем как медведи заключены в каменном цвингере с толстыми железными решетками», — читаем о тогдашнем зоосаде в журнале «Кругозор».

Зимой, как уже говорилось выше, в саду устраивался каток. В романе Л. Н. Толстого «Анна Каренина» есть сцена, связанная именно с этим местом (встреча Левина с Кити): «Был ясный морозный день. У подъезда рядами стояли кареты, сани, ваньки, жандармы. Чистый народ, блестя на ярком солнце шляпами, кишел у входа и по расчищенным дорожкам между русскими домиками с резными князьками; старые кудрявые березы сада, обвисшие всеми ветвями от снега, казалось, были разубраны в новые торжественные ризы».

Привлекало публику и обилие цветов. Современник восхищался: «В оранжереях и парниках посадкою черенков и посевом выводится ежегодно более 50 000 экземпляров декоративных и цветущих растений и размещается по клумбам как вокруг Верхнего, так и Нижнего Пресненских прудов, смотря по времени года, и весь сад Общества, вплоть до осени, обильно украшен ими. Разнообразие пеларгоний, гераней, фуксий, роз не может не обратить на себя внимания».

В «Московских ведомостях» давались такие объявления: «Зоологический сад открыт для публики ежедневно с 9 часов утра до сумерек. Плата за вход в сад с взрослых и малолетних по воскресеньям 10 коп., в прочие дни недели 20 коп. По воскресеньям и праздникам с 1 часу пополудни до сумерек играет оркестр военной музыки под управлением г. Кренбринга. Катанье с гор на коньках и оленях. При неблагоприятной погоде музыка отменяется». Сообщалось о новых приобретениях сада, о появлении у животных потомства и т. п.

Коллекция зоологического сада довольно быстро пополнялась. По распоряжению министра государственных имуществ сюда были переданы зубры со Всероссийской выставки 1864 года. Н. С. Кампиони привез из заграничной поездки целый «ноев ковчег», в котором были: зебу, домашние овцы и козы, золотые, серебряные фазаны, куры разных пород, гуси, дикие и домашние голуби, бакланы, аисты… Состоявший членом Общества акклиматизации настоятель Валаамского монастыря игумен Дамаскин прислал пару ладожских нерп и несколько северных оленей. «Кроме наших соотечественников, в судьбе зоологического сада и вообще науки акклиматизации животных принимали участие и иностранцы, а именно: вице‑президент Мельбурнского Общества акклиматизации “Виктория” изъявил готовность доставлять животных из Австралии»...